Матвей Осенин. Я знаю тридцать имён девочек

Графиня

Графиня – одна из самых чудесных женщин, что я встречал – искренняя, открытая, свободная в своих проявлениях. Природа одарила её врожденной сексуальностью – наверняка в средние века её ждала бы весьма печальная участь, если даже в наше время о ней слишком часто говорят, что она «приворожила», «околдовала», «зачаровала». При весьма заурядной внешности и непропорциональной фигуре Графине нет надобности ни в каких ухищрениях для привлечения мужчин. Достаточно просто оказаться рядом – и вы хотите её, наплевав на тысячу рядом стоящих красавиц.

В момент знакомства с Графиней я был ещё сравнительно юным и неиспорченным. Я просто стоял рядом с этой шикарной женщиной и тихо млел от одного ощущения, что она находится поблизости. Когда она улыбнулась мне и предложила встречу, я вполне себе стал похож на тех героев женских романов, чьи души окрылёнными воспаряют в небеса.

Я сразу прозвал её дом замком, и впоследствии мы часто встречались у неё, в высоком и неуклюжем доме, который выстроил её муж-архитектор по собственному проекту. Графиня не жила с мужем, но между ними сохранилась нежная духовная близость. В какой-то момент они предоставили друг другу сексуальную свободу, пожертвовав гордостью, но сохранив любовь, и оставшись друг для друга самыми близкими друзьями.

В замке было одно-единственное достоинство – шикарная мансарда, светлая, тёплая и просторная. Именно там мы и проводили время за простыми и экзотическими сексуальными опытами, чаепитиями и разговорами обо всём на свете. Ей нравился мой юношеский цинизм, мне нравилась её открытость и способность превращать даже серьёзные философские беседы в сексуальную прелюдию.

Графиня очень многому научила меня в сексе. И вообще в жизни.

Связь юноши и взрослой женщины часто воспринимается куда более скандально, чем вариант старца, тискающего юную грудь неопытной девушки. Вроде как пожилому дядьке можно слюни пускать при виде хорошенькой молодой попки, а вот сексуальные реакции дам в возрасте на молодых парней – это фу, это неприлично, это распущенность, это низзя.

Между тем, такие отношения дают очень многое и паре, и каждому из любовников. Графиня была абсолютно свободна в сексе, знала, чего хочет, и мягко учила меня тому, как доставить ей удовольствие наилучшим образом. В то же время она умела свести меня с ума и объясняла простыми и доступными словами многое из того, чего я сам себе сформулировать не мог. Проговаривание сексуальных тем с партнёром – достаточно прочный и мощный мостик близости, которая даёт особую эмоциональную отдачу в сексе. Графиня научила меня говорить о сексе. И говорить так, чтобы быть понятым.

В разговорах о сексе между мужчиной и женщиной есть три вида языковых шифров. Первый и наиболее распространённый – подмена названий и определений некими сюсюкающими и не имеющими отношения к теме словами. И как только женщины не называют мужской член. Молоточек-долоточек, дубочек-ясенёчек, палочка-выручалочка и прочие зайчики-смешарики обычно позволяют в итоге понять, о чём идёт речь, но в таком подходе есть неочевидная, но действующая на мужское подсознание неприятность. «Дубиночку» начинают воспринимать как колотушку, «штопрчик» как нечто вкручивающееся, а разные «крендепупсики» и вовсе грозят комплексами неполноценности. И надо заметить, что собственные органы женщины часто называют намного грубее, дебильнее и шаблоннее. Это тоже может иметь обратный эффект типа «как вы яхту назовёте, так она и поплывёт».

Одной из вариаций таких подмен являются «нефритовые жезлы» и «пещеры страстной неги», известных из восточной литературы. Это красивый и возбуждающий способ поговорить о сексе. Но, увы, очень немногие способны проявить собственную фантазию в создании действительно красивых и образных названий. И очень многие не в состоянии даже просто запомнить образцы, щедро предоставленные поколениями предков.

Второй подход к общению на сексуальные темы – медицинская терминология. Смесь латинских терминов, зачастую выговариваемых нелепо и неправильно, хороша для обхода всех противоречий других способов, но только в том случае, если партнёры правильно понимают друг друга. Опять же, иные дамы так увлекаются латынью в порыве ни в коем случае не назвать «это» членом, что подчас забывают, а к чему они начали вообще изучать мёртвый язык, причём в очень специфической плоскости.

Наконец, третий способ – лепим правду-матушку на языке нецензурщины. В целом, этот способ неплох, хотя ограничен по базовому словарному набору. Проблема только в том, что большинство слов и понятий матерной речи применяются в столь широких вариациях и в столь разнообразных сферах человеческой деятельности, что восприятие мата в первичном смысле обозначения половых органов и сексуальных действий давно утрачено, и вместо обсуждения парой сексуальных тем получается как в том учебнике: какая *** завела нас в этот *** лес?

У мата есть ещё чёткие социальные границы. Всё же большинство женщин определённого уровня образования, достатка, социального положения обычно не матерятся, и мат в их изложении звучит смешно и неестественно. А мужчине в разговоре с такими особами приходится волей-неволей «фильтровать базар», чтобы не шокировать даму некоторыми оборотами (они в массе своей не шокируются, а притворяются шокированными, и этот театр может быть весьма утомителен).

Благодаря Графине я освоил разговоры на темы секса в самых различных вариациях, и сейчас обычно комбинирую те или иные подходы, предпочитая всё же естественный и простой язык называния вещей и явлений своими именами. Член – это не писипупенька. Влагалище – не пасть огненного дракона (в такое и лезть-то боязно). Секс – это секс, и незачем придумывать, что это «взламывание тайника юной ангельской девы дьяволом-соблазнителем» (нет, разочек поиграть в такое можно, но не более того).

В общем, говорить о сексе надо, и научить юношу этому могут или более взрослые мужики (большинство из которых и сами этого не умеют), или опытные дамы, понимающие ценность общения и важность слов для получения сексуального удовольствия по высшему разряду.

Графиня открыла мне природу многих сексуальных реакций женщин. В частности, почему для многих из них так важно снять с себя ответственность за секс, как и почему женщины готовы переспать с первым встречным, зачем мужчине быть умным в постели, и почему женщины так любят притворяться блондинками.

Если начать обо всём этом распространяться, объёма в пару томов для этой книги не хватит. Желающие найдут все необходимые рецепты в литературе любых стран и народов мира. Веками мужчины пишут для своих братьев рекомендации, советы, наставления по части общения с женским полом, но каждое следующее поколение всё равно начинает наступать на давно известные грабли.

Это абсолютно симметричная ситуация. Женщины тоже преуспели в создании учебников типа «Как покорить мужчину своей мечты с одного взгляда», и это не мешает молодым дурочкам совершать списком все те ошибки, что выделены в учебниках жирным шрифтом. Полагаю, так природа заботится о продолжении рода человеческого.

У Графини грустная история юности, о которой сейчас уже никто не знает. В шестнадцать лет она была изнасилована компанией подвыпивших друзей отца. Сам отец спал в уголке облёванной тушей, а его дружки «немного развлеклись» с беззащитной девочкой. Увы, в нашем мире такие преступления совершаются чаще, чем принять думать. И родители Графини были первыми, кто начал жужжать ей в уши о том, что ничего такого и не произошло. Они держались за свой статус мелких шишек и боялись огласки в небольшом городке, а она думала только о том, как проще и безболезненнее уйти из жизни.

Трижды она пыталась это сделать. Я не знаю подробностей, но знаю, что судьбоносная встреча с будущим мужем сохранила эту замечательную женщину для мира. Графиня сбежала из дома вместе со случайно встреченным бродягой, который пообещал убить её. И впоследствии все их ссоры кончались его неизменным мягким вопросом: «Перейдём к убийству?» Родители же Графини проявили твёрдый характер и вычеркнули «неблагодарную проститутку» из своей жизни. Каждые пару лет она делала попытку восстановить отношения, но нарывалась лишь на оскорбления и закрытые двери.

Узнав об этом, я предложил Графине сотню совершенно невероятных способов примирения. В них фигурировали разбойники в масках и с саблями, фантомасы и добрые волшебники, умные доктора и бестолковые незнайки. Все эти идеи очень веселили мою добрую фею, что меня тогда немного обижало. Сейчас я знаю, что смысла долбиться в такие закрытые двери нет. Надо просто пожать плечами и сказать себе «не понимаю». Только и всего.

Графине я обязан и наукой покруче, чем любые сексуальные выверты. Именно она первой подсказала мне, что если я хочу добиться чего-либо в этой жизни, то надо сразу начинать работать на себя. Незачем тратить время на чужой бизнес, незачем делать деньги для других, незачем привыкать прыгать по чужой указке. Я последовал её совету, и довольно долгое время, даже после того, как наши сексуальные отношения прервались, рассказывал ей о том, как идут дела. Я не однажды прогорал, я конфликтовал с сильными мира сего, я оказывался в шаге от тюрьмы, не считая одной откровенно криминальной истории, которая могла стоить мне и головы. Но она неизменно хвалила меня и иногда помогала добрым словом, замолвленным в нужных местах.

Я расстался с Графиней из-за её дочери – злой пятнадцатилетней малолетки. Испорченная баловством отца девочка всерьез решила, что может тягаться с матерью – и начала довольно агрессивную атаку на меня всеми приходящими в её неуравновешенную головку способами. По правде сказать, лекарством от такой дури в чуть более старшем возрасте является жёсткий секс – получать от него удовольствие малолетки обычно не умеют, а попросить пощады им и в голову не приходит. Но я редко прибегаю к таким методам, и уж тем более мне не хотелось огорчать Графиню, оттрахав её самовлюбленную дочку. Я попрощался, наврав что-то про встречу с той самой, единственной. Её это не обмануло, но она меня отпустила.

Сейчас Графиня уже бабушка. Она по-прежнему обладает удивительной сексуальностью. И – о да! – мы встретились с ней недавно за границей. Она была совершенно одна, я – совершенно свободен (разве можно думать о делах в таком раскладе?) Три дня и две ночи в маленьком отеле я буду долго хранить в своем сердце как нечто необыкновенное.

Вы прекрасны, Графиня. Целую ручки.