Матвей Осенин. Я знаю тридцать имён девочек
Англичанка
Худенькая тростинка, невинная овечка, нежный птенчик – я прозвал её Англичанкой, потому что то, как она от меня шарахнулась во время знакомства, сразу напомнило мне сцены из стандартных женских романов про «любовь» сурового и сильного греко-мачо-миллионера и хрупкой англичанки-золушки. Он весь из себя разэтакий, у неё подгибаются колени от страха и возбуждения, она этим мучается страниц сто, а потом он её где-нибудь заваливает – долой девственность, двадцать пять оргазмов сразу, свадьба (это обязательно), хэппи энд.
Ко второй встрече с Англичанкой я подготовился. Припёрся к ней на очень крутом бмв друга, весь такой разэтакий в длинном чёрном пальто и костюме, который обычно одеваю на похоронные церемонии. Говорил сурово, гипнотизировал взглядом, пару раз дернул её за руку сильнее, чем надо. В общем, вошёл в образ. Подсознательно я весь вечер ждал, что она засмеётся или начнет меня подкалывать – в общем, догадается, что к чему. Но девушка явно следовала тому, что пишут в романах – то бледнела, то краснела, невпопад растягивала губы. Когда же я на прощание начал её целовать – обмякла вся и глаза закатила, я даже несколько струхнул, а ну как хлопнется в обморок, мне нашатырь искать придётся. А наш народ на вопрос «есть ли у вас нашатырь?» приносит всё, что угодно: водку, уксус, соляную кислоту, только не собственно нашатырь.
Интуиция меня не подвела. Англичанка была страстной поклонницей женского чтива, которое может стать для мужчины источником искреннего веселья, но самих женщин способно завести в глухой тупик. В романах этих описываются неверные и неправильные схемы поведения мужчин, а также часть даются крайне опасные советы по части того, как себя вести и что предпринимать для установления или разрыва отношений. Мужчины не ведут себя так, как описывают на досуге сытые домохозяйки, воображая себя королевами или бизнес-леди. Мужчины не думают так, как хотелось бы развратным графоманкам, бесстыдно описывающим свои разнузданные фантазии. Мужчины не чувствуют так, как мнится ханжам, втолковывающим старые глупости насчёт свадеб молодым дурочкам.
Но Англичанка, прочитав несколько сотен любовных романов, была иллюстрацией всего того, что не надо делать девушке, чтобы понравиться мужчине. Про несколько сотен я знаю, потому что позже сам сжёг всю её коллекцию чтива на даче её родителей. Да, книги – это святое, но такие библиотеки можно и нужно жечь. Мир будет лучше.
Я сразу решил, что Англичанку сама природа предназначила на роль этакого клоуна, которого можно везде возить, чтобы публика потешалась до колик в животе, но чтобы сам клоун о своей роли не догадывался, отчего всё ещё смешнее. Но после десятка её успешных «выступлений», мне стало её жалко. Я надеялся, что она вникнет в расклад, треснет меня по физиономии, покричит, и это станет началом наших нормальных отношений. Нет, Англичанка покорно таскалась со мной по самым разным компаниям, над её «тараканами» потешались все, кому не лень, но она не понимала, что её стереотипы и дебильное поведение – лишь повод поржать для циничных людишек.
Наплевав на собственные заморочки, я начал объяснять неразумной любительнице книжных страстей, что сказки – ложь, и во многих из них нет никаких «уроков». И я её уложил в свою постель.
Не вдаваясь в подробности, скажу, что на первый оргазм мало того, что невинной, так ещё и зазомбированной книжными вывертами Англичанки у меня ушло больше суток. Я её раздевал. Я её мыл, натирал пенками и маслом. Я её одевал и кормил, заставляя слизывать сладкие сиропы с моих пальцев. Я держал её на своих коленях и тискал, показывая самые нежные сцены из собственной порнографической коллекции. Я её поил шампанским и вином, не давая напиться, но поддерживая в состоянии возбуждения и лёгкого тумана головы. А она зажималась, боялась, стеснялась и всячески мешала своему телу спокойно расслабиться и получить давно желанную разрядку.
Когда природа всё же взяла своё, Англичанка разочарованно мне сообщила, что никаких таких замков в облаках она не видела, что бабочки нигде не порхали, что всё произошедшее – грязно и стыдно, и вообще я всё сделал неправильно. Потому что вот у такой-то писательницы описано, что у девушки должны быть яркие галлюцинации, а вот та другая создательница одного-единственного романа сообщила, что при этом должен полыхать огонь в глазах мужчины. А у меня огня не было. Было только животное желание облить её неприятной физиологической субстанцией.
После пары попыток найти бабочек и откопать из облаков замки, я покончил с девственностью Англичанки. Решил, что должен получить хоть что-то за все свои усилия. И в момент её оргазма одним резким движением избавился от досадной помехи.
Потом, разумеется, были стоны, слёзы, вопли, обвинения, но деваться было некуда, оказалось, что случившееся укладывается в то, что придумала мадам «сто книг про это» в своём семьдесят восьмом романе.
После ещё трёх-четырёх «примерок» различных книг на себя я понял, что от природы Англичанка одарена довольно мощным темпераментом и чувственностью, но они в силу тотального семейного табу на секс и вопросы отношений полов оказались под прессом дичайших ограничений и запретов. Вроде того, что нельзя дружить с мальчиками, они затащат в подворотню и изнасилуют. Нельзя, чтобы мальчики тебя трогали. И совсем не так, как подумает большинство читателей. Нельзя, чтобы мальчики брали тебя за руку или даже случайно касались твоего тела. Ты разрешила мальчику нести свой портфель? Ты что, слабая безвольная курица, сама не можешь его понести? Почему мальчик звонит тебе? Спросить домашнее задание? А разве у вас в классе мало мальчиков? Пусть мальчики звонят мальчикам.
Полагаю, что закидоны родителей Англичанки имели под собой какую-то почву, но привели они к искривлению нормального развития девочки. Чтение не запрещалось, и даже более того, поощрялось, поэтому живое и естественное любопытство ушло в поглощение написанной другими белиберды о любви. Пропустив в подростковом возрасте приобщение к принятым в нашем обществе условностям отношений между людьми, Англичанка оказалась выкинута из обычного социального общения. У неё просто не получалось установить отношения ни с мужчинами, ни с женщинами. Она делала всё по-книжному, а надо было по-простому.
Открыв в Англичанке весьма порывистую и страстную натуру, я был готов к долгой и, возможно, трудной «шлифовке алмаза». Но космос решил сбить с меня спесь.
Англичанка встретила свою идеальную половинку. Внешне – того самого «греко-мачо», жаль только ни разу не миллионера. Воспитанный строгой и не приемлющей никакого разврата мамой двадцатисемилетний девственник провёл большую часть юности в поглощении рыцарских романов и саг о преклонении перед прекрасными дамами. В лице Англичанки он нашёл и свою Дульсинею, и Вирджинию, и даже несравненную Амальгаму. (Мои робкие попытки сказать, что амальгама – сплав ртути, во внимание приняты не были, я же даже такую-то гениальную сагу не читал, и про такого-то великого создателя пятидесяти томов любовной фантастики ничего не слышал.)
Милые фанаты чтения нашли друг друга, а мне выдали (хорошо, что виртуально) чёрное ведёрко на голову, энное количество злой магической силы, планы по завоеванию всего мира (и сжиганию всех библиотек), а также желание отнять у рыцаря его прекрасную даму. Я после изрядной ржачки готов был уступить рыцарю даму без каких-либо проволочек. Но они оба ещё почти два года (!) «сражались» со мной с переменным успехом.
Я не знаю, что они делают друг с другом в постели. Знаю, что на свадьбе доблестный рыцарь задвинул речуху про то, как сложно в нашем мире найти действительно чистую душой, помыслами и телом девушку, готовую хранить свою невинность до встречи с тем самым, единственным и неповторимым. Над речью сильно потешалась некоторая часть моих знакомых, подкалывая меня не слишком изящными намёками вроде того, что «С каких пор ты оставляешь пробки в выпитых бутылках?»
Когда мне совсем уже нечего делать или тоскливо на душе, я напяливаю на башку виртуальное чёрное ведёрко, представляю себя тёмным властелином и звоню мужу Англичанки. Типа по-приятельски поболтать. Благородного рыцаря мои звонки почему-то очень нервируют. И правильно. Пусть светлые силы не расслабляются. Вдруг завтра война?